– Ларк, я и не знаю, что сказать.

– Попробуй меня простить.

– Я давно уже простила.

– За это ты меня еще не прощала.

– За что? – Рейна ждала его ответа. – Ларк, за что?

Болт сказал, что он уже доказал им свою преданность.

– Я плохой человек, – прошептал Ларк. – Я пытаюсь. Всегда пытаюсь сделать что-то правильно, но все выходит плохо.

– Ларк, все равно, что ты сделал, мы справимся с этим. – Ей хотелось передать все свои чувства с помощью кончиков пальцев, потому что ей было тяжело выражать все словами.

– В этот раз я поступлю правильно, – сказал он, убирая свои пальцы обратно.

– Погоди. – У Рейны было плохое предчувствие, и то, как звучал его голос, заставило ее испугаться. – Что ты задумал, Ларк?

Она прижала лицо к решетке и ждала ответа, но было тихо. Она прислонилась лбом к холодной стене и сделала глубокий вдох.

– Береги себя.

Ларк выбежал на улицу. Он бежал очень быстро, оставляя завод позади. Дома никого не было. Его родители вместе с сестрой были отвезены на базу часовых вместе с родственниками других кандидатов. Чтобы их не использовали для того, чтобы шантажировать кандидатов.

То, что он затеял, было безумным и отчаянным, но у него не было выбора. Поэтому он достал из-под своей кровати коробку, открыл ее, и вынул из нее клочок бумаги, которую он обычно использовал для общения с Шипами. Он записал адрес:

Фабричная аллея, 154

Под землей

Он накинул на плечи широкое пальто, надел маску и побежал на улицу, к дому, где Мо жил до того, как его забрали часовые. Теперь дом был пуст, хотя иногда Шипы использовали его как место встречи.

Баллончики с краской и маски лежали там под брезентом. Судя по слою пыли и ржавчины, повстанцы долго здесь не появлялись. Ларк положил свою записку в стоявшую там коробку и отодвинул брезент, с которого полетела сажа. Потом он потянулся за баллончиком и написал «Золото в пепел» на стене. Он был готов, и вдруг он услышал какой-то шум.

Шаги. Чьи-то приглушенные голоса. Это Шипы? Ларк спрятался за углом и увидел двух молодых мужчин, которые поднимались по лестнице с сумками, полными баллончиков.

Каллисто! Он надеялся, что никого здесь не будет, но ему не повезло. Ларк выбрался на улицу через сломанное окно и побежал обратно домой. Он снял свою грязную одежду и стал мыться.

Потом взял немного порошкового мыла и постарался смыть со своих волос самую грубую грязь и пепел. Он переоделся в форму кандидата и сделал глубокий вдох. Теперь ему нужно было сообщить часовым о том, что он видел в доме Мо подозрительных людей.

Когда Рейна проснулась, неоновая лампа снова горела. Хотя мерцание и раздражало, это было лучше, чем давящая темнота. Чтобы отвлечься, Дафна решила заняться волосами Рейны.

– Я позаботилась о том, чтобы ты прилично выглядела. Это максимум, что можно сделать в этой темнице.

– Будто у нас нет других проблем. – Шторми закатила глаза, но на самом деле у них не было никаких иных планов.

Они молча сидели в камере, погрузившись в свои мысли.

Рейна думала о Ларке и надеялась, что с ним ничего не случится. К неудовольствию Дафны, она грызла ногти.

– Я не понимаю, зачем они оставили нам этот нож, – сказала женщина наконец. – Они явно не особенно умны.

Никто ей не ответил, но, кажется, ее это мало волновало.

– Или они хотят, чтобы мы срезали с его помощью плесень со стены, чтобы есть ее?! Я скорее умру от голода.

Шторми обняла свою дочь, когда та нарезала круги по камере. Одежда Рейны была влажной, и холод поднимался в ее тело прямо с пола. Несмотря на движения, ей не становилось теплее. Они ждали, пили конденсированную воду, которая текла по стенам, и старались согреть друг друга.

– Такие близкие объятия – это негигиенично, – сказала Дафна, но быстро замолчала.

Они использовали угол, чтобы опорожняться. Рейна была уверена, что должно сильно вонять, но они уже привыкли к запаху.

Дафна была первой, кто сошел с ума. От голода и жажды она стучала кулаками по двери, пока по ее рукам не потекла кровь. Шторми и Рейна пытались успокоить ее, но она кричала, пока не охрипла. А потом она просто рухнула.

– Они не отстанут от нас, пока я не выполню их требований, – прошептала Рейна. – А если я этого не сделаю, нам придется голодать здесь.

– Но откуда им знать, сделала ты это или нет? – прошептала Шторми, нахмурив лоб. Она окинула взглядом стены и потолки в поиске чего-то.

– Ты ищешь камеру? – спросила Рейна.

Мать взяла ее за руку и прижала губы к уху Рейны.

– Болту нельзя доверять. У него всегда есть какие-то скрытые мотивы.

Благословенная, ставшая убийцей, чтобы спасти свою жизнь? Это было бы удобно для Шипов. Хотя они и не нашли камеру, Рейна больше не могла использовать угол в качестве туалета. Ей было стыдно от того, что ее могут снимать или наблюдать за ней. Еще страшнее было то, что повстанцы могут что-то узнать о планах Ларка.

Когда неоновая лампа снова погасла, Рейна обняла свою мать и заснула. Несмотря на страх, она была рада снова быть рядом со Шторми. Ее прикосновения и стук ее сердца были единственными вещами, которые могли успокоить ее на данный момент. Когда лампа снова включилась, Рейну разбудил пронзительный крик.

– Что такое?!

– Шторми! – хрипела Дафна. – Она исчезла!

Рейна сразу проснулась и вскочила на ноги. Ее мать исчезла.

– Мам?! – Она побежала к двери и постучалась в нее, но Шторми не появлялась. – Мама! Нет! – Она бросалась на металлическую дверь и стучалась в нее, но добилась только того, что ее костяшки начали кровоточить.

– Успокойся, золотце! – попыталась успокоить ее Дафна, но Рейне казалось, что она сойдет с ума от отчаяния и страха.

Что они сделали с ее матерью? Интуиция подсказывала ей, что ее пытают, и эта мысль была для нее невыносимой.

Рейну стошнило. Так как она ничего не ела, это была желчь.

– Фу! – испуганно крикнула Дафна. – Используй хотя бы туалет!

– Непогода ничего не боится, – прошептала Рейна, и ее снова стошнило.

Кончик ножа впился ей в бедро, и она вытащила нож из-за пояса. Конечно. Болт хотел ее сломить. Если она не убьет Дафну, повстанцы причинят боль ее матери. Рейна издала крик отчаяния и опустилась на пол. Что ей делать? Что?

Она вонзила нож в свой большой палец, и из него потекла кровь. Боль не помогла ей успокоиться.

– Могу ли я… могу ли я как-то помочь? – Дафна предпринимала попытки сесть рядом с Рейной, но та отталкивала ее, боясь, что она сделает что-то, о чем будет сожалеть всю свою жизнь.